По оценке Всемирного банка, до 24% рабочих мест во всем мире могли бы функционировать на дому, при этом наибольшая доля сотрудников могла бы уйти на «удаленку» в богатых странах с высоким ВВП на душу населения. Максимальный потенциал для их переноса есть на рынке труда Люксембурга, минимальный — в Эфиопии. Расчеты, учитывающие наличие физического подключения к сети, снижают показатель для бедных стран, но не меняют его для государств с высокими доходами в силу доступности альтернативных вариантов.

Почти каждый четвертый сотрудник в мире мог бы работать из дома, однако этот показатель существенно варьируется от региона к региону, констатируют аналитики одного из исследовательских подразделений Всемирного банка, проанализировавшие данные Международной организации труда о рабочих местах в 107 странах мира. Чтобы оценить потенциал переноса этих рабочих мест на дом, исследователи разделили соответствующие этим местам трудовые обязанности на три группы. В первую попала работа, не требующая доступа к интернету, во вторую — связанная с интернетом и выполняемая на дому при наличии подключения и в третью — связанная с интернетом, но без возможности надомного подключения.

В странах с высоким уровнем дохода (номинальный ВВП в которых на душу населения превосходит $12, 5 тыс.) на дому могло бы быть организовано каждое третье рабочее место.

Напротив, в странах с низким уровнем дохода (номинальный ВВП на душу населения ниже $1,035 тыс.) таковых оказалось гораздо меньше — по оценке авторов исследования, дистанционным могло бы стать только каждое 26-е место, или менее 4%. Наибольшим числом переносимых рабочих мест обладает возглавляющий список ОСЭР по ВВП на душу населения Люксембург — там на «удаленку» можно перевести свыше 50% работников. Далее идут Израиль (47%), Швеция (44%), Чехия (43%), Эстония (38%) и Ирландия (35%). В свою очередь антилидеры этого рейтинга — беднейшие страны Африки, Зимбабве (6%) и Эфиопия (5,5%).

В то же время, отмечают исследователи, если принимать во внимание недоступность домашнего интернета для ряда слоев населения, доля потенциальных дистанционных рабочих мест сокращается до 18,7%, в основном опять же за счет стран с низким уровнем дохода, где телекоммуникационные технологии распространены менее всего. Так, для Эфиопии с учетом параметра доступности домашнего интернета доля возможных дистанционных рабочих мест сокращается с 5,5% до 2,1%, а для Непала — с 14,7% до 6,3%.

Для стран из первой десятки рейтинга — например, Люксембурга, Швеции, Великобритании — параметр доступности домашнего интернета практически не играет роли (вероятно, из-за наличия и доступности альтернативных возможностей подключения). В среднем, доля рабочих мест, которые предполагают использование телекоммуникационных технологий за исключением интернета, в мире невысока (3%) и не превышает 5% в каждой отдельной взятой стране. Доля рабочих мест, которые нуждаются в интернете и имеют к нему доступ, в несколько раз больше и составляет около 20%, доля рабочих мест, не требующих доступа к сети, сейчас оценивается аналитиками ВБ лишь в 2%.

При учете распределения потенциальных дистанционных рабочих мест по группам населения в наиболее уязвимом положении во всех странах оказываются самые молодые работники (в возрасте от 15 до 24 лет) и «работающие бедные» с низким доходом.

В то же время исследование показывает, что доступ к полноценному дистанционному рабочему месту мало зависит от пола работника. Более того, в Европе и Мексике женщины примерно на 10 процентных пунктов чаще, чем мужчины, получают работу, которую можно делать в «удаленном» режиме, а в Бразилии этот разрыв увеличивается до 19,4 процентного пункта. В Индии, напротив, гендерных различий нет, а в Турции вероятность того, что женщины смогут работать из дома, на 12,7 процентного пункта ниже, чем у мужчин.

Анастасия Мануйлова

Истчнтк: https://www.kommersant.ru/doc/4451091